Похитители сутей - Страница 45

Мегре склонился к голове, осторожно подергал волосы: часть их осталась в пальцах, отделилась от шевелюры, отслоила и потянула за собой тонкую сетку схемы считывания. Эти волосы были не волосы, а диполи коротковолновой антенны.

— Даже не парик, — с уважением сказал Звездарик. — Высокий класс, куда нам! Что же Витольд-то путает?

Он снова связался по рации с марсианином. Но тот раздраженно подтвердил, что сути Математикопуло (хорошо известные ОБХС, спутать невозможно) через антенны в (пси)-ВМ не проходили; он головой ручается.

А секунду спустя в рации послышался зуммерный сигнал, и голос с безжизненно отчетливой артикуляцией сказал:

— Он здесь. Я его прогнал.

— Где именно. Христиан Христофорович? — спросил Звездарик. — И нельзя ли все-таки?..

— Нет. Нельзя. Остальное сами. Конец. Начальник отдела в изумлении посмотрел сначала на комиссара и Васю, потом на тело Донора:

— Ну, артист, ну, ловкач! Как же это он?

А было так:

— Дзан-дзиги-дзан-зиги-дзан-зиги-зан-зиги-мяаааууу!

Дзан-дзиги-дзан-зиги-дзан-зиги-зан-зиги-мяаааууу! — хряли по аллее парка чувак с чувихой.

Вверху были махры и визры, внизу были махры и шкары, а посредине пряжка. Из кованой меди, понял, с инкрустацией и чернотой, шимпанзе в четырех лапах держит по пистолету. И к ней пояс, понял: мозаичный, из цветных проводов, на полпуза, на штаны выменял, такой можно носить и без штанов.

Впрочем, наличествовали и штаны: клешевые джинсы с отворотом.

И еще была магнитола. Японская “Шарп-стерео” — с автостопом, понял, с цветовой мигалкой, четыре дорожки, счетчик, чтоб я так дышал, хромированные педали со звоном, мягкий выброс кассеты, век свободы не видать, две телескопические антенны, чувихи стонут: отдаться мало! — реверберирующая приставка для воя, понял-нет, полторы тыщи галактов: с мамаши, вроде бы откупиться от блатных, пятьсот, с папаши, будто женюсь, восемьсот, на пару сотняг толкнул шмоток — имею!

И сразу подкололась чува: груди: навыкат, джинсы в обтяжечку, все у нее в порядке от и до. Идем, балдеем. Я ей “гы-гы-гы!”, она мне “хи-хи-хи!” — и такое у нас взаимопонимание, хоть на четвереньки переходи.

…Собственно, в основном была магнитола. Шла по аллее. И Спи-ря ее засек.

— Дзан-дзиги-дзан-зиги-зани-зигизанн-зиги-мяааууу!..

— Гы-гы-гы!

— Хи-хи-хи! И блеянье саксофона.

Как вдруг (чувиха как раз отхиляла в кусты) “дзан-дзиги-дзан-зи…” и заело. Клавиша “play” сама выскочила.

— Эй, ублюдок, — сказал из динамиков спокойный голос, — слушай внимательно и не дергайся. Ты же не хочешь, чтобы из твоей магнитолы сейчас повалил дым, а?

У чувака отвисла челюсть, но он овладел собой:

— Нет… товарищ нача… гражданин… дядя… не надо, что вы! Пусть лучше из меня пойдет дым.

— Из тебя дым пойти не может, только вонь, — резонно заметили из магнитолы. — Тогда делай, что я скажу. Ступай к ближайшей телефонной будке.

— Есть шеф! Нашел. Вошел.

— Сними трубку… да поставь магнитолу, идиот, у нее ног нету, не убежит! — опусти две копейки. — Набери номер 65-43-21. Не перепутай. Теперь оборви трубку так, чтобы весь провод остался у аппарата… Давай-давай, что тебе — впервой? Есть? Зачисти концы — живо, зубами, не убьет тебя током, не бойсь! Сунь их в гнезда внешнего динамика… ну, там, где обозначено “8 ом” — нашел? Нажми клавишу “play” — через минуту будешь свободен.

Верно, через минуту прибор снова начал вырабатывать “дзанн-дзиги-дзан-зиги…”.

Чувак схватил магнитолу в обнимку, похилял на полусогнутых прочь. Ему тоже надо было в кусты.

Номер, который он набрал, был известен в Кимерсвиле только очень узкому кругу лиц: он соединял с блоком X. X. Казе в пси-машине.

Но Спиря у академика как-то спросил, тот ему сообщил: информацию утаивать нельзя.

Мегре вытащил пистолет:

— Что ж, ничего не остается, как преследовать его и там. — Вопросительно взглянул на сотрудников ОБХС: — Каждый в себя или по кругу?

По лицу Васи было видно, что ему очень не хочется стрелять в себя.

— По кругу, — сказал Звездарик, доставая свой пистолет. — Давайте условимся: Порфирий Петрович прочесывает левые каналы и блоки, Лукич правые, я середину. Да, чуть не забыл!..

Он положил пистолет на траву, достал блокнот и шариковую ручку, написал крупно на весь листок: “Тела не убирать, идет расследование ОБХС!” — поставил должность и дату, расписался, нашел камешек и, положив вырванный листок на грудь Спире, придавил его им.

Все трое стали вокруг Математикопуло, закинули левые руки за головы, открывая область сердца, вытянули правые руки с пистолетами по направлению сердца соседа (Мегре целил в Звездарика, тот в Васю, Вася в комиссара) и по команде начальника отдела:

“Пли!” — нажали курки. Три выстрела слились в один, три тела повалились на траву, образовался треугольник вокруг тела Донора. Пси-личности через спецкостюмы упорхнули к антеннам, в обессученные тела детективов (и заодно в тело пси-авантюриста) через другие схемы спецкостюмов и контактки потекли стимулирующие быструю регенерацию импульсы.

3

…эмиттер — коллектор, эмиттер — коллектор, эмиттер — коллектор, ячейка “не — или” — поворот в новую схему, пробиться сквозь толчею импульсов, суммирующихся у схемы “и”. И опять скачки по нейристорно-триггерным цепям: эмиттер — коллектор, эмиттер — коллектор…

Машина была как город: каналы связи — улицы, узлы — перекрестки, блоки — здания, подсистемы — кварталы, ЗУ — склады, сортирующие и суммирующие ячейки — как подъезды в домах. Город сей жил: в одних блоках-зданиях кипела сложная деятельность, там дифференцировали, интегрировали, дешифровали, комплектовали сути; в других, в запоминающих устройствах всех типов, пси-личности накапливались подобно туристам в гостиницах, чтобы в должное время отправиться в трансляторы или в блоки записи, уступить здесь место другим. На “улицах”, в СВЧ-кабелях, была давка сигналов, протиснуться можно было только в своей полосе частот.